Философско-социальные аспекты гендерных исследований как новой области гуманитарного знания
03.09.2018
Разновидности теории деконструкции гендера основаны на позитивном понимании термина «различие» в современных постмодернистских (постфеминистских) дискуссиях, в которых конкретные концепции часто подвергаются взаимной критике. Согласно этому пониманию различие считается непререкаемой ценностью само по себе, независимо от объектов, а не основанием для порождения неравенства. Различие стало магическим термином теории и политики, изучающих смысл освобождения. Правда, заняв центральное место в социальной и культурной теории, термин «различие» стал настолько многозначным, что под ним можно подразумевать все, что угодно.
08. Эпистемология гендерных исследований - Философские проблемы гендерных исследований
Вышеупомянутая исследовательница института материнства А. Рич утверждает, что женская субъективность определяется «политикой локализации», в соответствии с которой женщине отводится в культуре такая локальная ниша, которую никогда не занимает мужчина. Именно политика локализации определяет специфичность женского опыта. Основой этого опыта, исходя из которого женщина мыслит, пишет и говорит как «радикально другое», по мнению Р. Брайдотти, выступает тело. Она считает два термина особенно важными для понимания теории полового различия: парадокс и противоречие. «Различие полов, - пишет она, базируется на теоретическом и практическом парадоксе: оно одновременно порождает и дестабилизирует категорию «женщина». ... Различие полов влечет за собой игру множества различий, которые формируют структуру субъекта: они не являются ни гармоничными, ни однородными, они, скорее, дифференцированы и противоречивы. Вот почему различие полов вынуждает нас думать о том, что потенциально противоречивые социальные, дискурсивные и символические моменты происходят одновременно». Брайдотти придерживается точки зрения, что половое различие – это, прежде всего, политическая и интеллектуальная стратегия. При этом она использует не традиционный принцип «различия от», основанный на иерархии и власти, а идею «различия как одновременного сосуществования альтернативных моделей культуры и мышления». Она отвергает политику гендерного равенства с ее ориентацией на симметричное конструирование мужского и женского, считая это дерадикализацией феминистского политического проекта. Брайдотти настаивает на том, что феминистская политика должна развивать маргинальные стратегии неучастия в существующем социокультурном порядке, поскольку это, по ее мнению, будет способствовать деконструкции патриархатной социальной практики. Идея принятия различий полов как основы построения альтернативных моделей культуры (в противоположность традиционному выстраиванию их в бинарную оппозицию) является чрезвычайно современной, но она так и не была развита Брайдотти до конца. Политика же развития маргинальных или сепаратных политических стратегий уже предлагалась радикальным феминизмом и была подвергнута обоснованной критике феминистками других направлений.
Профессор литературоведения Дж. Батлер подвергает деконструкции такие понятия, как феминизм, женщина, женский опыт, пол, гендер, различия. Она показывает, как бинарное мышление конструирует субъективность и идентичность человека, применяя практики нормализации и исключения того, что считается отклонением от нормы. Батлер опровергает точку зрения, что гендер имеет некие определенные составляющие и может быть сведен к принятым представлениям о маскулинности и феминности. Многие называют теорию Батлер эксцентричной, поскольку она не признает никаких застывших понятий различия, особенно отличий маскулинного и феминного. Отвергаемые Батлер бинарные оппозиции заменяются разрастающимися множественными различиями, которые не выстраиваются в иерархию. Гендер у Батлер не означает ничего фундаментального ни у женщин, ни у мужчин. Она считает нужным показать, что внутренняя сущность гендера на самом деле формируется путем определенных телесных и социальных актов и закрепляется при помощи гендерной стилизации тела. Предпринятая ею критика однородности и универсальности категорий «женщина» и «женский опыт» фактически заставила феминисток по-новому решать вопрос о целях и смысле политической деятельности феминизма. Ведь если категория «женщина» допускает множество различий, то дилемма равенства и различий женщин и мужчин становится бессмысленной. Батлер вовсе не отрицает необходимости политической деятельности, просто предлагает по-новому ее переосмыслить. Поскольку, как она полагает, современная политическая феминистская теория признает множественность социальных отношений, в которых различие полов сконструировано различными способами, то и борьба против подчинения и дискриминации также должна иметь разнообразные формы.
Позиция Батлер вызвала критическую реакцию со стороны феминистских политологов, в частности Ш. Бенхабиб, которая выступила против попыток некоторых представительниц постмодернистского феминизма отрицать стабильную идентичность личности, оценив их как угрозу политическим преобразованиям достижения равенства. Она изложила свою концепцию идентичности, опирающуюся на фундаментальную моральную структуру личности, и предложила пересмотреть теории права, справедливости и общественного договора, поскольку они построены, с ее точки зрения, на неверных этических посылках «субституционалистского» универсализма. Этот термин обозначает в теории Бенхабиб тот факт, что моральный опыт одной группы (то есть мужчин) воспринимается как норма, а опыт женщин считается частным (приватным) и не отражается в моральных понятиях. Она обыгрывает известную Кантовскую моральную максиму («относись к другим так, как ты бы хотел, чтобы относились к тебе») и утверждает необходимость заменить формальный универсализм норм права и морали, рассчитанный на «другого вообще», универсализмом взаимодействия, который будет направлен на «другого в частности» или «конкретного другого». Бенхабиб предлагает воплотить идеал «женской этики заботы» в теорию и практику права и политики. Ее позиция в свою очередь подверглась критике за утопизм: очевидно, что с точки зрения построения политических стратегий учет интересов множества «разнообразных других» практически невозможен.
Социолог Д. Льюис подвергла критике установки исследователей и политиков относительно традиционной формы семьи с характерной композицией типичных гендерных ролей. По ее мнению, необходимо рассматривать характер отношений между трудом (как оплачиваемым, так и неоплачиваемым) и системой социальной политики. Другие исследователи применяют сравнительный подход к анализу гендерных аспектов социальной политики, обращая внимание на такие параметры, как права женщин на социальное обеспечение, единицы обеспечения, источник и получатель обеспечения, особенности налоговой политики и политики занятости. Их интересует, кто именно оказывает услуги по воспитанию детей, заботе о престарелых и больных и как оценивается такой труд. Британский социолог А. Орлофф предложила принимать в расчет отношения государство-рынок-семья, которые демонстрируют вклад женской неоплачиваемой работы в социальное обеспечение, и проводится разделение труда между государством и семьей (домохозяйством).
Несмотря на разногласия представительницы постфеминизма создали новую концепцию понятия «различие», сыгравшую важную роль в развитии феминистской мысли. Они впервые обратили внимание на то, что именно ситуация Инаковости, то есть статус исключенных, отвергнутых, маргинальных позволяет женщинам критиковать нормы, ценности и практики доминантной патриархатной культуры. Более того, Инаковость понимается постфеминистками не как отклонение от нормы, а как отличие как таковое, которое имеет право на существование. Признание позитивного отличия женщины открывает путь и для других различий в культуре: расы и этничности, класса, жизненного стиля. Тем самым постмодернистские феминистки утверждают позитивность множественности различий в противоположность традиционной идее различия как неравенства. Постмодернистские феминистки не относят различие к каким-то конкретным группам людей, различие обозначает множественность центров власти, значений слов, интерпретаций реальности, идентичностей, желаний и т.д. Отталкиваясь от этой идеи и используя процедуру деконструкции, постмодернистский феминизм раскрывает взаимозависимость значений понятий в бинарной оппозиции маскулинного и феминного, их сконструированность для определенных целей и в определенном культурном контексте. Этот тезис сыграл важную роль в развитии гендерной теории и политики гендерного равенства.
