Неизбежность года: «Цифровая трансформация»
06.09.2018
Первый человек, о котором я вспоминаю, когда речь заходит о цифровой трансформации, — это Чарльз Дарвин, чьи слова «...выживает не самый сильный и не самый умный, а тот, кто лучше всех приспосабливается к изменениям» стали по сути девизом современного быстроменяющегося мира.
В последнее время много говорится о том, что если компании, которые до недавнего времени занимали лидирующие позиции в различных секторах экономики, не освоят современные технологии, они просто вымрут, как динозавры. Чтобы избежать этой участи, необходимо перестраивать бизнес, как можно быстрее становиться цифровыми.
Блокчейн - Трансформация глобальной экономики - Лекция RS - Часть 1 - Александр Шульгин
Но вряд ли напоминание об участии древних рептилий сможет заставить кого-то изменить свой бизнес. А вот динамика индекса Standard & Poor’s 500 (S&P500), который отражает капитализацию самых дорогих игроков глобального рынка, возможно, даст ответ на вопрос: зачем традиционной компании становиться технологической?
Четверг от 15.06.2017_1
За 20 лет вес высокотехнологических компаний в рейтинге S&P500 увеличился в два раза. В 2016 г. технологический сектор поднялся на первое место и занял 19% общей капитализации (т. е. 17,4 трлн. долл.) компаний топ-500.
И кто же стоит во главе этого списка? Apple (1 место по итогам 2016 г.), Google (2), Amazon.com (4), Facebook (18). А вот 52% компаний, входивших в 2000 г. в список Fortune 500, уже не существует. В современном мире владельцам «заводов, газет, пароходов», которые долгое время возглавляли этот список, приходится уступать лидерство компаниям, у многих из которых и «за душой-то» ничего нет: ни средств производства, ни лицензий на разработку полезных ископаемых, ни основных фондов. Зато у них есть доступ к данным и, самое главное, умение их обрабатывать и выстраивать бизнес в зависимости от полученных результатов. И именно это умение позволяет им выполнять работу «быстро, дешево и качественно», тогда как их традиционные коллеги-конкуренты до сих пор предлагают клиентам выбирать лишь две составляющие из списка.
Цифровая революция кардинально меняет правила ведения бизнеса и дает возможности стартапам стремительно захватывать новые рынки, в то время как представителям традиционного бизнеса только и остается конкурировать между собой в рамках старых парадигм. В результате, по данным аналитиков, к 2020 г. средний срок жизни компаний, входящих в Standard & Poor’s 500, снизится до 12 лет (для сравнения — в 1960 г. этот показатель составлял 60 лет). А в исследовании (2016 г.) компании Global Center for Digital Business Transformation отмечается, что в ближайшие пять лет с рынка уйдет около 40% компаний-лидеров различных отраслей, если они не пройдут через цифровую трансформацию. И здесь речь идет не об ИТ-игроках, а о лидерах самых разных отраслей экономики, для которых раньше ИТ всегда были лишь затратной частью бюджета.
При этом, по оценке аналитиков IDC, мировой рынок технологий цифровой трансформации в период с 2014 г. по 2019 г. растет в среднем на 16,8% в год и к концу этого периода составит около 2,1 млрд. долл.
В то же время, по данным IBM , новые ИТ-рынки, так или иначе связанные с когнитивными решениями и обработкой неструктурированных данных, в ближайшем будущем (по крайней мере, до 2020 г.) будут прибавлять около 25% в год. А вот динамика рынка традиционных ИТ (включая так называемые облачные вычисления) в ближайшем будущем составит лишь 3–5% в год. Таким образом, разница в скоростях приведет к трансформации ИТ-индустрии и повлияет на используемые ИТ-инфраструктуры.
Так что же такое «цифровая трансформация»? Пожалуй, самое простое определение выглядит следующим образом: «Цифровая трансформация — использование современных технологий для кардинального повышения производительности и ценности предприятий». Здесь ключевое слово — «кардинальное».
Повторюсь: основное отличие компаний периода цифровой трансформации в том, что теперь их главным фактором производства становятся не какие-то физические средства, а данные и умение их обрабатывать. В этой ситуации каждый корпоративный заказчик уже не может воспринимать ИТ как что-то вспомогательное, ему следует быть не ПОТРЕБИТЕЛЕМ ИТ, а ИТ-компанией.
В качестве примера приведу фразу, которую Интернет приписывает одному из руководителей фирмы GE: «Если вчера вы легли спать как индустриальная компания, то сегодня проснетесь как компания, производящая ПО и аналитику». Не знаю точно, говорил ли этот человек такие слова, но суть высказывания («главное отличие компании от конкурентов будет заключаться не в том, что она производит самые лучшие турбины, а в том, что она создает самую лучшую аналитику для этих турбин») очень точно отражает изменения, которые происходят в результате цифровой трансформации, digital transformation, причем не только технологическим, но и к культурным.
В цифровой компании нового типа информационные технологии будут пронизывать буквально всё, они будут внедрены во все организационные структуры — от отдела кадров до совета директоров.
Мало того, как утверждают аналитики, сами ИТ в компаниях станут бимодальными — ИТ-отдел разделится на два типа. Первый будет отвечать за традиционные ИТ-функции, второй — за адаптивную работу, ускорение вывода продуктов на рынок, быструю эволюцию приложений и максимальную координацию с бизнес-подразделениями, т. е. станет тем самым «средством производства», о котором говорилось выше. Таким образом, первый тип ИТ будет ориентирован на обеспечение безопасности и точности бизнеса, второй — на ловкость и скорость роста игрока на рынке.
На конференции, проходившей в 2017 г., я поспорила с одним из спикеров на тему, смогут ли игроки из традиционных и привычных нам секторов экономики стать цифровыми? Действительно, трудно представить, что в компании, которая, например, занимается добычей нефти, на ИТ будет приходиться не 5% всего производственного процесса, а 90%. И будут они при этом не чем-то «вспомогательным», а основным средством производства. Но точно так же несколько лет назад невозможно было представить, что у одной из крупнейших мировых служб такси нет ни одной машины, что это просто платформа для заказа поездок. Трудно поверить и в то, что можно создать банк, у которого нет ни одного офиса по обслуживанию клиентов, и он работает с ними, не имея даже собственных банкоматов.
Кстати, о банках. Уже навязший в зубах пример: на официальном сайте «СберТеха» сообщается, что в 2017 г. количество сотрудников компании превысило 11 тыс. человек. И это не операционисты, не финансисты, а ИТ-специалисты. По словам Льва Хасиса , первого заместителя председателя правления Сбербанка, в 2014 г. банк потратил на ИТ более 65 млрд. руб. Более поздних заявлений руководителей этого финансового учреждения о такого рода расходах найти не удалось, но в интервью Лев Хасис отмечал, что каждый год планируется увеличивать инвестиции в ИТ не менее чем на 20%. Заметим, что по итогам 2014 г. указанная сумма (несмотря на внушительное абсолютное значение) составила всего 5% операционных доходов до резервов. По данным того же источника, расходы Альфа-банка на ИТ составляют 8% затрат, а «Юникредит» тратит на технологии 13%.
Вообще примечательно, что в цифровую трансформацию первыми включились именно банки — пожалуй, самые консервативные и закрытые в плане безопасности предприятия. Как отмечает Лев Хасис: «Для банков участие в гонке за клиента в цифровом пространстве становится вопросом жизни и смерти... Сегодня Сбербанк — это, по сути, ИТ-компания с банковской лицензией, а физическая сеть все больше становится интерфейсом, дополняющим возможности наших удаленных каналов обслуживания».
Подобные изменения затронут буквально все сферы нашей жизни, что приведет к очень серьезному перераспределению долей рынка во всех отраслях экономики. А возвращаясь к спору на конференции, могу предположить, что цифровая трансформация не уберет с рынка добывающих нефть и газ. Несомненно, «работающие на земле» компании останутся, но если будут заниматься только добычей, они, увы, утратят лидерство. Те игроки, что концентрируются только на процессе производства и используют ИТ как средство незначительного поступательного повышения эффективности своей работы, станут, грубо говоря, таксистами «Убера», которые будут бороться за подключение какой-то новой платформы по распределению нефти после ее добычи или, наоборот, по распределению контрактов на разработку нефтяных месторождений...
Возможно, кто-то спросит, зачем мы об этом рассказываем. Дело в том, что изменения в подходе к работе с клиентами должны произойти не только в головах руководителей тех компаний, которые раньше считались потребителями ИТ, но и всех игроков ИТ-рынка, поставляющих ИТ-решения корпоративным заказчикам. Мало того, системные интеграторы должны уже сейчас помочь клиентам понять суть преобразований, которые произойдут в тех сегментах рынка, в которых они работают.
Цифровая трансформация экономики, основанная на концепциях мобильности, облачной инфраструктуры, Интернета вещей и бизнес-аналитики, по мнению экспертов IDC , стала одним из основных трендов российского рынка ИТ. Проявляясь во всех секторах и сегментах, она подталкивает поставщиков ИТ-сервисов к разработке и скорейшему вводу в эксплуатацию новых продуктов, в то время как некоторые традиционные категории услуг устаревают. Клиенты больше не требуют отдельных или сегментированных услуг, предпочитая сложные интегрированные решения. В то же время драйверами роста рынка, по данным аналитиков IDC, станут проекты по развитию «умных» городов, дальнейшее внедрение государственных информационных систем, разработка инструментов предиктивной аналитики, мобильных решений и персонализированных сервисов. В новой парадигме системные интеграторы берут на себя роль поставщиков ИТ-услуг, и доля этого сегмента бизнеса в их портфеле будет только увеличиваться.
Версия для печати ( без изображений )
