Home › News

Современное искусство. Авангардная музеология. Арсений Жиляев

28.08.2018

Однако в случае с Музеем живописной культуры речь шла о создании музея, отвечающего профессиональным требованиям художников-новаторов, то есть о создании музея авангардизма, а не авангардного музея.

В чем заключались эти требования? Требования, которые мало чем отличаются, наверное, от желаний каждого творческого деятеля: как можно большая экспансия своего творческого видения, желательно, подкрепленная историей искусства. Поэтому, на мой вкус, большая часть музеев, о которых мы можем говорить в контексте исторического авангарда, это как раз вот такие музеи авангардизма. Институции, захваченные художниками, которые пропагандируют новое, правильное пролетарское искусство, / собственно искусство тех самых художников, которое они захватили.

Безусловно, они придумывают способ, каким образом можно своё искусство, более качественно показывать, и, безусловно, они придумывают способ, как можно его объяснить народным массам так, чтобы они поняли, почему именно это искусство нужно закупать, почему именно это искусство должно остаться в истории.

Да, здесь есть существенная трансформация и развитие экспозиционных практик по сравнению с тем, что было прежде, до революции, но, на мой вкус, мы не можем здесь говорить о серьезной трансформации самой концепции музея. Скорее, это вот такое, то, что в искусстве называется artist-run space, у которого есть совершенно четкие границы, плюс-минус совпадающие с размером творческого эго той художественной группы, которая этим artist-run space владеет.

В Советском Союзе, в силу логики его развития, такие artist-run space вроде Музея живописной культуры долго существовать не могли. Но, как мне кажется, что по крайней мере формальным эквивалентом Музея модернизма в Советском Союзе после 20−30-х был Музей революции, но это отдельная история, я об этом расскажу чуть позже, хотя, повторюсь, только формальным, потому что с концептуальной точки зрения, конечно же, Музей революции очень сильно от Музея модернизма отличается.

Мы постепенно переходим от музеев, связанных с историческим авангардом, к марксисткой музеологии 20−30-х. К этому времени в Советском Союзе сформировался определенный консенсус по поводу того, чем должен быть музей в обществе, стремящемся к коммунизму. Большая часть идей с ним связанных были озвучены в рамках Первого всероссийского музейного съезда, а также появились на страницах официального органа советских музеологов, журнала «Советский музей».

Основным методом работы музея в этот период должен был стать диалектический материализм. В самом общем виде это означало, что, в отличие от буржуазных музеев прошлого, советские институции подобного рода должны подходить к естественной истории, социальной истории, сфере культуры не как к отчужденным и враждебным по отношению к человеку сферам, но как к продуктам его сознательных усилий. Столь ненавидимая музеологами Кунсткамера, то есть вульгарно материалистический или же идеалистический музей, должна была смениться музеем как неотъемлемой частью творческой трансформации жизни, то есть, собственно, то, о чем мы говорили в первой трети моего выступления.

Пассивность, нейтральность, псевдопозитивистская или же метафизическая позиция музея в отношении исследуемых явлений уходили в прошлое. Политическая ангажированность, партийность, непосредственная включенность в производственные процессы и в продолжающуюся классовую борьбу, критика идеологических предрассудков, критика фетишизма — вот те новые ориентиры, которые поднимались на флаг советскими музеологами 20−30-х годов.

Несколько примеров того, как же это выглядело. Понятно, что здесь музейная деятельность слабо отличалась от общих процессов, которые происходили в Советском Союзе. А если огрублять, то их можно сводить к тому, что была директива — давайте перестроим нашу творческую деятельность в соответствии с новой научной философией диалектического материализма. Но каким образом это нужно было сделать, было непонятно. Поэтому на короткий промежуток времени возникает много разных, порой спорящих друг с другом и довольно странных видений музейной деятельности.

Например, один из главных редакторов «Советского музея» философ-марксист Луппол предложил разделить музейную сеть на два типа: на музеи-базисы (экономические музеи) и музеи-надстройки (музеи быта, художественные музеи и прочее). Это такая вот марксистская терминология. То есть музеи-базисы, базис — это то, что относится к экономическим производственным отношениям, а надстройка — то, что относится к сфере идеологии, искусство в какой-то степени тоже сюда относится.